Ср. Единоверное нам крестьянское население, как заслышит пыхтенье наших веселых тульских толстопузиков и расстилающийся от них отечества, - сразу поймет, кто здесь настоящие хозяева.
Лесков. Русский демократ. 4.
Ср. Когда ж постранствуешь, воротишься домой,
И дым отечества нам сладок и приятен!
Грибоедов. Горе от ума. 1, 7. Чацкий.
Ср. Поэт сказал - и стих его для нас понятен:
"Отечества и дым нам сладок и приятен"!
Не самоваром ли - сомненья в этом нет -
Был вдохновен тогда великий наш поэт?
Кн. П.А. Вяземский. Самовар.
Ср. Державин камские воспоминал дубравы;
Отчизны сладкий дым и древний град отцов.
Батюшков. Послание к И.М. Муравьеву-Апостолу.
Ср. Звучи, о арфа, ты все о Казани мне!
Мила нам добра весть о нашей стороне:
Отечества и дым нам сладок и приятен.
Державин. Арфа. 1798.
Ср. Дым отечества сладок.
Лобысевич (в письме к Григорию Конисскому 1794 г.).
Ср. Più val il fumo di casa mia, che il fumo dell' altrui (prov.).
Ср. Et fumus patriae dulcis.
Ф. Туманский. Российский Музеум (1792-94). Эпиграф.
Ср. Non dubia est Ithaci prudentia, sed tamen optat,
Fumum de patriis posse videre focis.
Не подлежит сомнению мудрость Улисса, однако он желает, чтоб мог увидеть дым отечественного очага.
Ovid. 1. de Ponto.
Ср. ...Но напрасно желая
Видеть хоть дым, от родных берегов вдалеке восходящий,
Смерти единой он молит.
Homer. Odyss. 1. 56-58 (перев. Жуковского).
Ср. Дым отечества лучше, чем огонь на чужбине (греч. посл.).
Из комедии «Горе от ума» (1824) А. С. Грибоедова (1795-1829). Слова Чацкого (действ. 1, явл. 7):
Опять увидеть их мне суждено судьбой! Жить с ними надоест, и в ком не сыщешь пятен? Когда ж постранствуешь, воротишься домой, И дым отечества нам сладок и приятен.
Грибоедов в свой пьесе процитировал строку из стихотворения «Арфа» (1798) Гаврилы Романовича Державина (1743-1816):
Мила нам добра весть о нашей стороне.
Отечества и дым нам сладок и приятен.
Эту державинскую строку цитировали также поэты Константин Батюшков, Петр Вяземский и др.
Сама же мысль о сладости «дыма отечества» принадлежит легендарному поэту Древней Греции Гомеру (IX в. дон. э.), который в своей поэме «Одиссея» (песнь 1, строки 56-58) говорит, что Одиссей был готов и на смерть, лишь бы «видеть хоть дым, от родных берегов вдалеке восходящий» (речь идет о дыме очагов родной для путешественника Итаки).
Позже эту же мысль повторит римский поэт Овидий (Публий Овидий Назон, 43 до н. э. - 18 н. э.) в своих «Понтийских посланиях». Будучи сослан на побережье Черного моря (по-гречески - Понт), он мечтал увидеть «дым отечественного очага». Ибо «родная земля влечет к себе человека, пленив его какою-то невыразимой сладостью и не допускает его забыть о себе».
Видимо, на основе этого стиха Овидия и возникла известная римская пословица: Dulcis fumus patriae (дульцис фумус патриэ) - Сладок дым отечества.
В державинское время это речение было широко известно. Например, заглавный лист журнала «Российский музеум» (1792-1794) был украшен латинским эпиграфом Dulcis fumus patriae. Очевидно, и Державин вдохновлялся строками Гомера и Овидия, творчество которых он хорошо знал.
Иносказательно: о любви, привязанности к своему отечеству, когда даже мельчайшие признаки своего, родного вызывают радость, умиление.